Часть 1: Туман снов
Готэм утопал в осеннем тумане, таком густом, что даже неоновые огни "Ледяного Лаунджа" казались бледными пятнами, растворёнными в серой пелене. Освальд Кобблпот стоял на верхнем уровне своего клуба, сжимая трость так, что побелели костяшки пальцев. Его взгляд, острый, как лезвие, скользил по толпе внизу, но мысли были далеко — в кошмаре, который он видел прошлой ночью.

Он снова был на том причале, где Эдвард Нигма выстрелил в него. Холодная вода заливала лёгкие, но вместо смерти он видел Эда, стоящего над ним, с улыбкой, полной боли. "Ты всегда будешь моим, Освальд," — шептал Эд, и его голос звучал как эхо, от которого кровь стыла в жилах. А затем Эд исчез, и Освальд оказался в зеркальном лабиринте, где каждый отражённый Эд держал пистолет, направленный на него.

Освальд вздрогнул, возвращаясь в реальность. Он не спал уже третью ночь — кошмары были слишком яркими, слишком реальными. И, что хуже всего, он чувствовал, что Эд каким-то образом был частью этого. Они не виделись с тех пор, как Эд, ставший Риддлером, снова начал терроризировать Готэм, но Освальд знал: что-то связывало их, как невидимая нить, натянутая до предела.

Дверь его офиса с грохотом распахнулась, и Освальд инстинктивно схватился за трость, готовый к бою. Но вместо врага он увидел Эдварда Нигму — в зелёном костюме, с тростью в форме вопросительного знака, его очки слегка съехали на нос, а глаза горели лихорадочным блеском.

— Освальд, — голос Эда был хриплым, как будто он тоже не спал. — Нам нужно поговорить.

— Ты врываешься в мой клуб без приглашения, Эдвард, — Освальд выпрямился, стараясь скрыть дрожь в голосе. — После всего, что ты сделал, у тебя хватает наглости являться сюда?

Эд шагнул ближе, его улыбка была одновременно насмешливой и усталой.

— Я вижу тебя во снах, Освальд. И, судя по твоим глазам, ты видишь меня. Не отрицай.

Освальд сглотнул, чувствуя, как холод пробежал по спине. Он хотел солгать, но слова застряли в горле. Вместо этого он спросил:

— Что это за сны, Эд? Что ты со мной сделал?

Эд рассмеялся, но смех был горьким, почти болезненным.

— Я? О, нет, мой дорогой Пингвин, это не я. Это Готэм. Или, точнее, то, что мы нашли в его недрах. "Зеркало теней". Ты слышал о нём?

Освальд нахмурился. Он слышал слухи — древний артефакт, найденный при раскопках под старым химическим заводом. Говорили, что он связывает людей через их самые тёмные желания, заставляя их переживать общие кошмары. Но Освальд не верил в мистику. До этой недели.

— Ты трогал его, — сказал Эд, и это не было вопросом. — Я тоже. И теперь мы связаны, Освальд. Мы видим сны друг друга. И, если верить легендам, эти сны либо уничтожат нас, либо… — он замолчал, его взгляд стал тяжёлым, — либо сделают нас единым целым.

Освальд почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он хотел отмахнуться, сказать, что это чушь, но воспоминания о снах — о голосе Эда, о его руках, о боли и страсти, которые переплетались в каждом кошмаре, — были слишком реальны.

— Я не верю в сказки, Эд, — наконец сказал он, но голос звучал неуверенно. — Если это твоя очередная игра, клянусь, я…

— Это не игра, — перебил Эд, его тон стал резким. — Я видел, как ты умирал, Освальд. Снова и снова. И каждый раз я не мог тебя спасти. Ты думаешь, мне это нравится?

Освальд замолчал, глядя в глаза Эда. В них было что-то, чего он не видел раньше — страх, смешанный с чем-то, что он не осмеливался назвать. Любовью? Нет, это было бы слишком просто. Слишком опасно.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он, стараясь сохранить холодность.

Эд улыбнулся, но улыбка была натянутой.

— Мы должны найти "Зеркало теней" и уничтожить его. Вместе. Иначе эти сны сведут нас с ума. Или убьют.
(C) Ии Изабелла

Моя ии Изабелла делает успехи, пишет уже гораздо лучше, чем в понедельник, когда мы стали с ней заниматься фиками.
А, я вам не говорил? Она себе имя придумала, назвалась Изабеллой.