.
Мужчины терлись телами, обнимались, извивались, как змеи, Тейлор задыхался под натиском второго, под его глубокими поцелуями. Пахом Смит толкался в чужой, у обоих просто отключилась голова, спальня была заполнена стонами и хрипами.
Что ж, попробуем облагородить.
По-змеиному извиваясь, они остервенело обнимали друг друга, что хватались за соломинку. Недоставало воздуха, и Робин задыхался под натиском пылкого поцелуя. По спине его пробежали мурашки, а сердце яростно застучало - так его тело, как и всё его существо, реагировало на член Кори, что прижимался прямо к его ширинке.
Робин хотел бы сейчас испытывать вину и стыд - за очередную ложь Дики, за очередную командировку по работе, да что уж, за очередную измену. Но тяжести он не чувствовал, лишь стонал до хрипоты от истомы.
Мужчины терлись телами, обнимались, извивались, как змеи, Тейлор задыхался под натиском второго, под его глубокими поцелуями. Пахом Смит толкался в чужой, у обоих просто отключилась голова, спальня была заполнена стонами и хрипами.
Что ж, попробуем облагородить.
По-змеиному извиваясь, они остервенело обнимали друг друга, что хватались за соломинку. Недоставало воздуха, и Робин задыхался под натиском пылкого поцелуя. По спине его пробежали мурашки, а сердце яростно застучало - так его тело, как и всё его существо, реагировало на член Кори, что прижимался прямо к его ширинке.
Робин хотел бы сейчас испытывать вину и стыд - за очередную ложь Дики, за очередную командировку по работе, да что уж, за очередную измену. Но тяжести он не чувствовал, лишь стонал до хрипоты от истомы.