после долгого 3апоя Нат и Сэм продолжают играццо или жрачкоебля-2

[pidor-city]

Автор: Сэм
Название: Непредсказуемый
фэндом: жрачкоёбля
пейринг: Борисфен/Данон
Рейтинг: NC-17
Жанр: стёб, ангст
Warning: изнасилование, смерть персонажа, мэри-сью, фэм-слэш
Кроссовер: Сэм/Кенни
Дисклеймер: описываемые события не имели места быть в реале.
Посвящение: нашему любимому Корнею. Не грусти, родной!!

В один прекрасный день Сэм нечаянно ёбнулся башкой об косяк и решил начать вести здоровый образ жизни. Но необразованный в этом вопросе Сэм не знал, с чего начать, поэтому, недолго парясь, решил – надо завязывать с нездоровым питанием.
Вечерком он сгонял в круглосуточный гамазин соседнего дома и купил йогурт. Бережно принес его домой и расположил на столе, заваленном отходами непроходящей пьянки.
Йогурт испуганно оглядывался на дрыхнущие на столе бычки, отсадомированые кусочки колбасы и сыра. Наиболее адекватным соседом показался ему початый Коньяк, блестящий золотистой этикеткой. Однако Коньяк явно был нетрезв, на всю кухню от него несло непередаваемым амбре.
Сэм меланхолично оглядел стол, вздохнул и пошел звонить Кенни – от одного вида кухонного бардака хотелось набухаться. Чем Сэм и занялся с прибывшей по партзаданию «нажраться срочно!» Кенни.
А Йогурт и Коньяк остались наедине, если не считать дохлых колбасок и мертвецки дрыхнущих бычков. Йогурт стеснительно поглядывал на Коньяк, но не решался первым вступать в беседу, ибо он был хорошо воспитан и знал, что невежливо заводить разговоры со старшими и притом незнакомыми. Коньяк же не был скован рамками приличий, он, пошатываясь, подкатил к Йогурту и бесцеремонно стал разглядывать этикетку:
- Бляяаа… ты кто такой, я такого бухла еще не встречал? – пьяно пробормотал Коньяк.
- Я не бухло, - скромно ответил Йогурт. И, не без гордости, добавил. – Я биоЙогурт с живыми добавками.
- Би…, что? – подозрительно переспросил Коньяк. – Пидор, что ли? Еще, блядь, одеколон у тебя сладкий какой-то. Тьфу, точно пидор!!
Йогурт промолчал, решив не вступать в спор с гомофобом. Зато попытался перевести разговор в мирное русло и все же познакомиться с соседом по столу:
- А как вас зовут?
- Борисфен меня, ик, зовут, - сказал Коньяк, поглаживая этикетку.
- Ой! – обрадовался Йогурт. – Борюсик!! Тот самый?
Борисфен опять сплюнул:
- Нет, просто тёзка.
- А-а-а, - понимающе кивнул Йогурт. – А я Данон.
- Данон? – заржал Борисфен. – И кому данон?
- Никому, - Данон покраснел. – Я молод и жду любви.
- А! Целка! – обрадовался Борисфен. – А я устал и хочу любви. Может, ты мне данон, а Данон?
Йогурт пугливо отодвинулся от Коньяка:
- Извините, вы, кажется, пьяный.
- Тебе не кажется, пупсег, - заржал Борисфен, пододвигаясь и обнимая Йогурт за узкую талию.
- Отпустите меня, - захныкал ароматными слезами Данон, безуспешно пытаясь отцепить от себя Коньяк.
- Нууу, малыш, мне хочется клубнички, - пидорским голосом зашептал ему на ушко Борисфен. – Ты же клубничный, такой слатткий…
- Пусти меня!! – закричал в ужасе Йогурт, осознав, что сейчас его прямо здесь выебут и никто-никто не поможет. Он толкнул Борисфена и вырвался, но Коньяк, покачнувшись, ухватился за синюю Даноновскую крышечку и сдернул ее одним движениям.
Теперь Йогурт стоял на краю стола обнаженный и плачущий.
- Я прыгну вниз! – визгливо заистерил он.
- Сигай, милости прошу, там живут два Сэмовских кошака, они тебя так вытрахают – мало не покажется, - усмехнулся Борисфен.
Йогурт заревел еще громче. Коньяк тем временем приблизился и четким ударом откинул Данона к центру стола. Тот полетел, больно ударился о пепельницу, в кровь содрал этикетку. А Борисфен, возбужденный клубничным запахом крови, прижал Йогурт к столу своим телом и одним движением вогнал в Данона свой твердый стеклянный член.
Йогурт застонал от боли, обиды и унижения. С раннего детства он четко знал, что лишить девственности его должны в два этапа: сначала ласковые пальцы осторожно снимут блестящую фольгу – так, чтобы не порвать, не причинить боли; потом изящный столовый прибор Ложка своим прибором будет ритмично погружаться в его клубничные глубины – и это божественно, божественно, божественно…
А Борисфен цинично порвал его серебристую целку, и теперь Коньячный член громко чиркал по ее краям, а сам Коньяк удовлетворенно стонал, вбиваясь в Данона все глубже.
От быстрых движений крышечка на члене у Борисфена начала откручиваться, пара резких фрикций – крышечка упала с головки, и Борисфен стал кончать в Данона янтарной, остро пахнущей спермой, которая обжигала Йогурт изнутри сорокоградусным огнём.
Данон громко рыдал и бессильно стонал. «Жизнь окончена» - обреченно бились мысли в его крошечном кисломолочном мозгу.
Борисфен пришел в себя после оргазма, вынул из Данона член, вытер об его исцарапанную этикетку.
В пепельнице лениво пошевелился Бычок:
- Борька, ты че там делаешь?
- Пидора опускаю, - удовлетворенно сообщил Борисфен, - спи, братан.
Через минуту Коньяк уже похрапывал, и тишину ночи нарушали лишь редкие всхлипывания Данона.

Наутро Сэм разлепил глаза. Мучило похмелье. Рядом валялась Кенни, которую, по закону жанра, опять убили. Причем в процессе умерщвления и убивающий, и убиваемая получили удовольствие.
Сэм оглушительно зевнул и отправился на поиски бухла на опохмелицца – ибо Кенни надо было как-то оживлять, а то, как иначе снимать следующую серию Южного парка?
На кухне он застал дрыхнущий на боку Борисфен и умерший от унижения Данон.
Сэм взял Коньяк, допил остатки янтарно-медовой жидкости.
- Борисфен, сука, непредсказуемый, - усмехнулся Сэм и цинично выкинул дохлый Йогурт в черный мешок-труповозку. Потому что Данон ему больше был не нужен, ибо где-то в середине ночи Сэма осчастливила мысль, что главное в здоровом образе жизни – регулярный секс, а не Йогурт-пидорас с клубничными биодобавками.

бонус